КОНСТАНТИН МАМОНТОВ
ЗДЕСЬ НАВЗНИЧЬ БРОШЕНА ВОЙНА
Из журнала «Звонница» № 4 2003
* * *
Не слишком ли мы верили в успех
Побед своих в сиянье громкой славы,
Когда до битв кричали больше всех
О грозной нерушимости державы?
И вот по злой иронии судьбы,
Святую Русь отдав на поруганье,
Мы отступаем. Вместо сёл — столбы,
Печные трубы в тягостном молчанье.
О, как ты к нам, действительность, строга!
Не потому ль, что мы порой хвастливы?
Не закидали шапками врага,
Пока что нас он бьёт и в хвост, и в гриву.
Но верим: повернёт удача к нам.
Россия всех скликает поимённо.
И упадут ещё к её ногам
Бесславные фашистские знамёна.
1941
Брыканово, Западный фронт
* * *
Сидим и ждём...
Траншея вдоль опушки
Ощерилась штыками на врага.
Взахлёб горланят где-то слева пушки,
А здесь война, таясь, молчит пока.
Гундосит шмель над росными цветами.
В гнезде на ёлке верещат птенцы.
А смерть уже зрачком ствола над нами
Глядит из-за ничейной полосы.
Пока — затишье. Но вот-вот взорвётся
Оно и здесь, и высота в огне.
И чья-то мать, упав без чувств, забьётся,
Узнав о сыне, павшем на войне.
1941
под Себежем, Западный фронт
* * *
Его фамилии никто не знал.
Он только что из окруженья вышел
И сразу в бой. Я мельком прочитал
Его татуировку: «Надя — Гриша».
И это — всё... Со связкою гранат
Он бросился под танк, взорвав махину...
Кому писать, что к матери назад
Уже не суждено вернуться сыну?
Я не припомню черт его лица.
Но был он молод и вконец уставший.
Обидно знать — герой ведь — что бойца
Зачислят в списки без вести пропавших.
1941
Нащёкино, Западный фронт
* * *
Три недели шли из окруженья.
Три недели нервы — как струна.
— Ну и видик! Чисто привиденья, —
Осмотрев нас, молвил старшина.
«Видик» наш, и правда, не бойцовский, —
Хоть любого ставь на огород.
Но зато не бросили винтовки,
Шли, не маскируясь под народ.
Многих бед свидетелями были
Там, средь беззащитных земляков.
Где ж тот щит, о коем нам трубили?
Где же меч, карающий врагов?!
1941
Великие Луки
* * *
Скажи вчера, никто бы не поверил,
Что где-то рядом прячется война,
Что завтра к нам она ворвётся в двери
И сразу рухнут мир и тишина.
Я слышу стон: горит земля родная,
Всё, что любили, берегли — в крови...
Россия-мать, за честь родного края
Меня на бой святой благослови.
1941
Давлеканово
* * *
Вновь хороним в атаке убитых
Под салют «грозовых батарей».
Плачут, низко склонившись, ракиты
Над сынами Отчизны своей.
Если Бог нас оставит живыми
В этой бойне, вернув к очагу,
Будем помнить погибших. Пред ними
Мы по гроб в неоплатном долгу.
1941
Западный фронт
* * *
Мой стих наполнен горечью утраты,
Пропах он едкой гарью городов,
Пропитан кровью русского солдата,
Облит слезами матерей и вдов.
И если смерть его на полуслове
Прервёт, ворвавшись в узкий ход траншей, —
Весь жар души, весь сгусток чувств и крови
Я завещаю Родине моей.
1941
под Ржевом, Калининский фронт
ПОД МОСКВОЙ
Попав под шквал огня и стали,
Враги бегут, хвосты поджав.
Нет, не сбылись, не оправдались
Прогнозы западных держав!
Россия вновь перечеркнула
Разбойный план! Москва цела!
Звенят в Берлине от артгула
За упокой колокола!
1941
под Ржевом, Калининский фронт
* * *
Осатанело бьёт в лицо пурга,
Рассвет плутает где-то в снеговерти,
Лежим в ста метрах от траншей врага,
На грани жизни иль, быть может, смерти.
Там на горе — за немцами — село.
А мы лежим, до сердца промерзая.
Всего в ста метрах от бойцов тепло,
Всего — бросок и схватка штыковая.
1941
под Ржевом, Калининский фронт
* * *
Им бы в туфельках по паркету
В свете люстровом в вальсе плыть,
А не здесь вот грязищу эту
Задубелой кирзой месить.
Им бы с милым бродить под вечер
Там, где в травы прилёг июль,
А не здесь вот, взвалив на плечи,
Нас вытаскивать из-под пуль.
1943
Савинцы, 3-й Украинский фронт
* * *
Сжигает стыд: мы снова отступаем
И прячем взгляд от жителей села.
Глядим с тоской, как над родимым краем,
Пикируя, кружатся «мессера».
Кружатся безнаказанно, нахально,
Стреляя в нас по каждому в упор,
А где же те, о коих так похвально
Начальство нам болтало до сих пор?
Где ж стражи неба? Как могло случиться,
Что немцы нас утюжат и клюют?!
А ведь кричали: «На замке граница!»
Знать, «кузнецы» не те замки куют.
1941
Гущино, Западный фронт
* * *
Здесь был мой дед. В сражениях под Шипкой —
Глубокий шрам. Теперь здесь внук идёт.
И вспомнилось вдруг дедово: «Уж шибко
Болгарцы эти — дружеский народ».
Ты не ошибся. Люди в этом крае
С любовью к нам, как вспоминал и ты,
Бегут навстречу, крепко обнимают,
Целуют, плачут и дарят цветы.
Но ты тогда их бедность не приметил,
Живя не лучше на Руси своей,
А я увидел все несчастья эти,
Сравнив их жизнь с Россией наших дней.
...Пыля, идут солдатские колонны,
И брату брат вновь руку подаёт.
Живи и будь хозяином исконным
Земли своей, трудящийся народ!
1944
Болгария
* * *
Ну вот и всё, друзья! Окопы
Нам больше с вами не нужны.
Перелопатив пол-Европы,
Россия — в логове войны.
Большой ценою заплатила
Она за долгожданный час.
Лежат в бесчисленных могилах
Солдаты, павшие за нас.
И нам, оставшимся живыми,
Грех забывать их имена.
Их с нами нет, но это ими
Здесь навзничь брошена война.
1945
Австрия
* * *
Гремит салют в честь русской славы
Фонтаном рвущихся огней.
Ликуй, народ! Ликуй, держава!
Встречай, Россия, сыновей.
Встречай защитников, что в схватках
Тебя от рабства сберегли.
За их высокий труд солдатский
Ты поклонись им до земли.
1945
Австрия
* * *
А мне не надо капать на мозги,
Что будто я в долгу перед властями.
Меня спасли из жизненной пурги
Не Власть, а люди с чуткими сердцами.
И, коли мне предписано упасть,
Я в миг последний вспомню кадры бедствий.
Умру за Родину, но не за Власть,
Лишившую и радости, и детства.
1941
Источник: журнал «Звонница» № 4, 2003, стр. 86-89
На страницу автора
Журнал «Звонница»
Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2022