ВИТАЛИЙ ВОЛОБУЕВ

НА СВЕТ ЗВЕЗДЫ ЗАГАДОЧНОЙ
Из книги «Блуждающий свет» (1996)

*  *  *

Непрошено, негаданно, неведомо откуда
Взошла звезда желанная, предшественница чуда.

И свет разлился по полю, дразня и увлекая,
Я столько жил и маялся, но — вот она какая!

Волнением наполненный, плыву, теченью веря,
Забыв былое, пошлое, разлуки и потери,

На свет звезды загадочной, взошедшей ниоткуда,
И просветляюсь, веруя, предвосхищая чудо.

1990

*  *  *

Какое солнце нынче было:
Оно светило, но не жгло,
И мне тепла его хватило,  
Как бы невидимая сила
Своё подставила крыло.

И этим солнечным зарядом
Я был наполнен до утра,
Пока была со мною рядом
Полузабытая наяда,
Не то жена, не то сестра...

1990



*  *  *

Таинственная дымка дали
Зовёт по лету кочевать,
И в свежих копнах ночевать,
И слушать тишь в небесном зале.

Возлечь на травы, глянуть выше,
Увидеть птаху в вышине,
И взглядом следовать за ней,
И потерять, и только слышать.

Бродить по травам, распевать
О милых днях простые песни,
И всё постылое исчезнет,
И разольётся благодать.

А даль зовёт, туманя очи,
А лето плещется в тепле.
И столько света на земле,
Как будто не настанет ночи.

1981



*  *  *

Я вошёл в эту чистую воду,
Где на дне и песчинка видна,
И обрёл наконец-то свободу,
Отпустила меня быстрина,

Что бросала меня и носила
В мутных водах своих меж камней,
Об утёсы безжалостно била
С каждым новым порогом больней.

Но я выжил, и выбрался целым,
И дошёл до равнинной воды,
Где истоки очищены мелом,
И на дне остаются следы.

Я вошёл в эту гладь и прозрачность,
Жадно воду целебную пью,
Видно, здесь навсегда обозначу
Основную стоянку свою.

1990



*  *  *

Проказница моя,
Опять ты смотришь на меня,
Но цель твоя — не я,
А тот, высокий, у огня.

В камине вороша,
Он жар пытается унять,
Тебе ж, моя душа,
Его так хочется обнять.

Но я не так-то прост,
Я ухожу, бросая вас,
К террасе, где со звёзд
Твоя сестра не сводит глаз.

В саду, где есть скамья,
Я предложу ей стать женой.
Проказница моя,
Зачем же ты бежишь за мной?

1991



*  *  *

Не может забыться обида. Вчерашнею ночью,
Когда на дворе закружила, заплакала вьюга,
А мы, наслаждаясь, сливались в едином порыве,
Тебя обнимая, я вспомнил о скорой разлуке.
— Забудешь, — тебе говорил я, и ты соглашалась.
— Зачем же, — я спрашивал, —
в вечной любви ты клянёшься,
Когда позабыть обещаешь, ещё не расставшись?
— Послушай, — она отвечала, — к чему эти речи,
Я завтра уеду, и ты увлечешься другою,
На этом же ложе её ты вот так приласкаешь.
И я вдалеке не заплачу, я знаю — так будет,
Тебе моя память совсем не нужна для утехи,
Мешать не хочу ни тебе, и ни той, что с тобою
На этой высокой постели возляжет, даря поцелуи.

Она замолчала, и слезы скатиться не смели
С печальных трепещущих век, и она опустилась,
Как будто хотела обратно солёную влагу
Вернуть, не разлив.
Я хотел её снова утешить,
Укрыть, унести, поцелуями нежить, но вьюга
Сильней и сильней за стеною моей бесновалась.
Мы рядом лежали, сплетались горячие пальцы,
И больше не спрашивал я о грядущей разлуке,
Я все понимал.

Но не может забыться обида...

1991



*  *  *

Подожди, не тревожь мое сердце, позволь
Самому пережить отлучения страх,
Не спеши довести до отчаянья боль,
Отложи погружение в холод и мрак.

Я вчера ещё мог обо всем забывать,
Ни о чём не жалеть и не видеть преград,
А теперь всё проходит, молчанья печать
На устах; и тяжёл иссушающий взгляд.

Вот и всё, наступил завершающий миг,
Я готов обо всём говорить без обид,
Всё прошло, я урок твой жестокий постиг,
Сердце, сном непривычным объятое, спит.

1991



*  *  *

Покуда звезды с неба светят,
Покуда мир не канул в тьму,
И облака гоняет ветер,
Не подчиняясь никому,

Я буду следовать ему,
Ему, презревшему законы,
Преодолевшему препоны,
Служа лишь Зевсу самому.

Я ветер — тучи слов гоню
Навстречу солнечному дню,
Надеясь радугу увидеть.

И, расчищая неба свод,
Гоню лавину с неба вод,
И сам не ведаю, что выйдет.

1991



*  *  *

А просто — выпало звено,
и цепь разорвана. Зерно,
что было высажено в поле,
не проросло. Чужая воля
распорядилась — чья вина,
что я один, и ты одна,
и в огороде нет порядка?
Одна ухоженная грядка
без всякой прибыли растёт
и без воды. Который год
её хозяин бросить хочет,
а сам над ней одной хлопочет —
не поднимается рука.
И это будет так, пока
не восстановится звено,
не прорастёт в далёком поле,
на воле, не в тепличной холе,
ни в чём невинное зерно.

1990



*  *  *

Дай мне уйти в одиночество,
Я устаю от забот, —
Дикого берега хочется,
Где паутина щекочется,
И ежевика растёт.

В зарослях тёмных ольховника
Тайный найду островок,
Стану неловким садовником,
Или нежнейшим любовником
Колких кустов-недотрог.

Выкрашу губы неладною
Чёрною ягодой злой,
В чащу зайду непролазную,
И одиночество праздновать
Буду в тиши нежилой.

1990



*  *  *

Ночью, во сне, так доверчиво рядом,
Ты, повернувшись всем телом ко мне,
Дышишь, и грезится: сказочным садом
Бродим с тобою. Горит в вышине

Майское солнце, от тёплого ветра
Ветви колышутся, цветом полны.
Бродим, — и время течёт незаметно, —
В травах шумящих совсем не видны.

Как я бываю в такие минуты
Счастлив, и сон не пускаю, боясь,
Что всё разладится, минется утром.
Сладко мне ночью удерживать страсть.

1992



*  *  *

Разлуки и встречи, разлуки и встречи,
И жизнь, словно море — прилив и отлив,
Вот еду к тебе — зажигаются свечи,
Вот еду обратно — и взгляд сиротлив.

Когда же, когда же не будет разлуки,
Когда же волна не откатит назад?
О, как не хочу твои выпустить руки!
О, как я люблю этот бережный взгляд!

У нашей любви терпеливое сердце,
Другое давно бы сгорело дотла,
А мы только вместе умеем согреться,
И ночь — словно миг, и неделя — мала.

Разлуки и встречи, разлуки и встречи,
Быть может, и море так дорого нам
За то, что отлив и прилив бесконечны,
И так хорошо отдаваться волнам.

1992



*  *  *

Я равнодушен, равнодушен,
Я боле сердцу непослушен,
А только разумом ведом.
Волна у ног взбивает пену,
И я предвижу перемену
В том, что с таким далось трудом.

Лежу на диком побережье,
Лежу, пытаясь веки смежить
И погрузиться в немоту.
Но моря шум рождает мысли
О том, что можно всё расчислить,
И видеть мира наготу.

Увы! Но даже моря волны
Такой гармониею полны,
Что не разъять, и не расчесть.
И разум мечется без веры
В непостигаемые сферы,
И лишь твердит: я есть, я есть...

1991



*  *  *

Волнуется Чёрное море, сентябрь на исходе,
Кончается лето — последние тёплые дни,
Туманы холодные утром по берегу бродят,
Но солнце их гонит, и в горы уходят они.

Старик Меганом упирается в море упруго,
Встречая сердитые волны грядою камней,
И вольностью дышит хранимая Богом округа,
Еще не забывшая топот татарских коней.

Но даже и здесь не укрыться от светской мороки:
Промчится, пугая, стремительный аэроплан,
Прошествует шумно шальной теплоход крутобокий,
На четверть часа превращая эдем в балаган.

И всё же, часы напролёт проводя у прибоя,
Дыханию моря внимая, не ведаешь зла,
Когда погружаешься в мир тишины и покоя,
И небытие над тобой простирает крыла.

1991



ВОСПОМИНАНИЕ  О  КРЫМЕ

Где это я побывал — не в раю ли?
Море шумело, и яхта плыла,
Солнце пылало, и горы тонули
В дымке тумана, грозила скала

Рухнуть от вздоха подземной стихии,
Но всё стояла и тысячи лет
Ветры шептали ей песни, стихи ли
И по пылинке сводили на нет.

С другом о вечности мы говорили,
Вечер тихонько волною плескал,
Чайки смеялись и вольно парили
В тёплом и трепетном море у скал.

Я ль это слушал дыхание моря,
Я ли в солёной резвился волне,
В пену бросаясь, с дельфинами споря,
Или всё это привиделось мне?

1991


Источник: В. Волобуев. Блуждающий свет. Лирика. Белгород, Издательство Шаповалова, 1996. Стр. 32-46




Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2016