Дела на работе шли из рук вон плохо. К своим тридцати трем годам я успел достичь ка­рьеры успешного менеджера в одной консалтинговой фирме, хозяин которой даже выделил мне небольшую долю в бизнесе, предложив сформировать свой собственный филиал. Да, это был известный ход - дабы не потерять, в результате переманивания, например, ценного сотрудника, исправно приносящего осязаемую прибыль, можно выделить ему небольшую долю в бизнесе. Все было бы сносно, если б не экономический кризис, разразившийся в 2009 году. Немало солидных фирм утонуло, как Титаник, множество преуспевающих менед­жеров и руководителей остались без работы и скорее напоминали колорадских жуков в же­лезном ведре моей бабушки на огороде непосредственно перед процедурой их умерщвления. В последние годы, мне кажется, вдумчивые люди с проницательным взглядом научились различать в человеке не только милиционера, домохозяйку, студента, профессора, но и эту прослойку скользковатых людей в своих вечных пиджаках и галстуках - менеджеров. Эта их внешняя одинаковость еще больше вызывала ассоциаций с жуками.

Так вот дела мои двигались неважно. Я с треском проваливал сделки одну за другой, поза­был давно, что значит хороший бонус, и стрелка прибыльности надежно прилипла где-то не­далеко от нуля. И никакие самовнушения, что дела поправятся, мне уже не помогали. Пистолет покупать было еще рановато, но я плавно скатывался к краху. Да и что толку с — оружия, жизнь всегда хитрее индивидуума: метко выстрелил Мартынов, ну а памятник-то по­ставили Лермонтову. Видя мое подавленное состояние, моя дражайшая половина предложила планировать последующие сделки, согласуясь со звездами, попросту говоря, приналечь на гороскопы. Я высказал сомнение по поводу действенности такого средства. Если бы гороскопы и вправду помогали, половина бездельничающих жен уже давно бы слезла с шей своих обе­спечивающих мужей, более того, они стали бы богочеловеками. Но уверенность в себе моя была не так крепка, как прежде, я позволил себя убедить, и ближайший уик-энд мы провели, изучая ворохи газет и журналов соответствующего содержания. Вооружившись небесными познаниями, я смело ринулся в новую трудовую неделю. Сделки теперь я заключал только по рекомендованным небесами дням, в «нехорошие» дни не рисковал вовсе, вообще вел себя, как паинька, и ожидал скорых результатов. Результаты не заставили себя долго ждать, к концу недели я осознал, что все планы провалились, сделки оказались меганеудачными. Придя домой в пятницу вечером, я закрылся в своем крошечном кабинетике и употребил добрую половину бутылки имевшегося в тайном шкафчике виски. Самочувствие улучшилось, но ненадолго.

Субботнее утро не обещало коренных изменений к лучшему. Моя любимая гражданская жена, без слов догадавшись о происходящем, сказала, что еще не все потеряно и в случаях неудач имеется более действенное средство, чем гороскопы. Это гадалки.

-    Хоть гадалки, хоть каталка, я одинаково готов на все, - ответил я. Сопротивляться ей не было никаких сил, да и я нутром чуял, что терять более просто нечего. Закрывая на мгновение глаза, я сразу же видел тысячи змеиных голов шипящих лишь одно: «Банкрот... банкрот... банкрот». Не откладывая дело в долгий ящик, мы с утра поехали к одной очень маститой прорицательнице. На удивление, Анжела (так ее звали) оказалась вполне земной и вполне вменяемой женщиной лет 65, и все выглядело так, будто мы попали в гости к дальней родственнице, а теперь будем пить обеденный чай и обсуждать муниципальные сплетни. Картину портил только разноглазый черный кот невероятных размеров, родствен­ник тому коту, по-видимому, которого описывал Булгаков в книге «Мастер и Маргарита». Насколько хозяйка кота была мила и доброжелательна, настолько же он был агрессивен и мистичен. Да и веяло от него абсолютно не мышами, а скорее потусторонним миром.

Более всего на свете я не любил роли подопытного. И просто ненавидел роль жду­щего подопытного. Женщины, как старые знакомые, уединились в спальне гадалки, мне же оставалось только вполуха слушать по включенному радио новости да посматривать за перемещениями по комнате недовольного животного семейства кошачьих. Речь между дамами, несомненно, шла обо мне. Время тянулось медленно. Я вдоволь понаблюдал за повадками пушистого воина, который пробегая рядом, непременно шипел и даже порыки­вал. Ощущение было такое, что он искал на ковре последние пять копеек, чтобы спешно убраться в магазин за новой порцией рыбы, а гость в доме нарушал все его планы. Я чуть было не заснул в кресле, когда дверь из спальни отворилась и сияющая жена зачастила: «Милый, все будет в порядке, Анжела нам поможет, все будет хорошо». Прорицательница взяла мою руку и принялась внимательно ее рассматривать. Время стало тянуться еще медленнее, у меня затекла нога, но я боялся пошевелиться, чтобы не нарушить гробовой тишины, вдруг воцарившейся в доме. Куда-то мигом делся и прохиндейный кот.

-   Ну что ж, - нарушила первой тишину Анжела, - ничего страшного на горизонте я не наблюдаю. Скажите, - обратилась она ко мне, - а когда именно вы родились? Я ответил, что в соответствии со свидетельством о рождении это произошло 23 октября. Подумав с минуту, та отрицательно закрутила головой:

-   Нет, точно нет. Что могло значить ее «нет», оставалось только догадываться. Стряхнув паутину оцепенения, Анжела заговорила:

-    На самом деле ваш день рождения 20 октября, по-видимому, в метрике что- то на­путали, либо в родильном доме, либо в ЗАГСе, проклятущие бюрократы. Стало быть, вы мой друг, Весы, а не Скорпион, и все ваши потуги насчет гороскопов - пустое...

-    Вот тебе на, - успел выдавить я из себя. - Поверил, как мальчишка, этим астрологам.

-    Не огорчайтесь, и не такое бывает, - ответила гадалка. - Впрочем, на будущее, по­пробуйте воспользоваться прогнозами для Весов, хуже не станет.

-    Ну да не, станет, - начал я было мысленно парировать ей с употреблением самых изысканных матюков, но вовремя спохватился, а вдруг она и вправду умеет читать чужие мысли. По-моему, она распознала и без слов смысл моей тирады, потому что тактично от­вела глаза в сторону и возобновила разговор с моей женой на какие-то бытовые рутинные темы.

Как ни странно, визит к мистической даме подействовал на мое психологическое со­стояние положительно. Что ж, дело было за малым - найти свежие гороскопы, уже на Весы и действовать по ним. Если уж и магия, так сказать, дала свое добро...

Вечером мы с моей Кристиной прекрасно поужинали и для закрепления успеха от­правились развеяться в боулинг. Я, как обычно, с первого броска выбил «страйк» и все кегли легли как по команде. Успех еще немножечко приподнял настроение, хотя чем больше я бросал, параллельно наполняясь живительной влагой «махито», тем меньше попадал в цель. Но я не расстраивался. И от этого радовался еще больше. Стало быть, не пришло еще время заводить собственного психоаналитика. После моих-то проблем какая еще чертова игра способна была меня заставить нервничать? Никакая.

Воскресенье прошло под эгидой закупок опять-таки всевозможных предсказательных изданий. Мы с Кристиной составили обширнейший порядок действий на последующие дни, с точным указанием, когда и что следует делать по работе. Усталые, но довольные собой, мы улеглись, предвкушая... о нет, совсем не занятия любовью, это само собой, а грядущую трудовую неделю.

Прошло несколько дней и планы по улучшению моей жизни стали воплощаться на все сто процентов. Мои прямые конкуренты плавно шли на дно, однако я, наоборот, набрав рискованных кредитов, все легко выплатил и чувствовал себя как со спасательным кругом в лагуне. Латание старых финансовых дыр продолжилось еще некоторое время, но через пару месяцев я уже вновь твердо стоял на ногах и, как говорится, нюхал воздух в ожидании дичи, ну или просто держал нос по ветру. В ближайшее время мы собирались расписаться с Кристиной и даже подумывали о ребенке. Какие еще ценности должны быть у настоящего мужчины? Правильно, работа и семья. А у настоящей женщины? Семья и работа. И без положительности в каждой из двух этих составляющих нормальной жизни нет. Можно не иметь жилья, денег и машины, это все прикладное, но вот без приличной работы мужчина захиреет очень быстро. А без семьи будет плохо работать.

Все шло равномерно и прекрасно. Мы отлично провели отдых в Ялте, лакомились со­зревающим инжиром с дерева и хурмой, плели лавровые венки и, облачившись в туники, устраивали фотосессии, посвященные, несомненно, римлянам и грекам. Отдых был непре­рывным наслаждением, но пришла пора возвращаться в Москву. Тут-то наша благодать и была снова разрушена.

Однажды в выходные (а у нас все события, как вы заметили, вечно приключаются в выходные) Кристина пришла не на шутку взволнованная со своего воскресного шопинга. Вспоминая позже события того злополучного дня, я думаю, как бы все происходило, если бы она, например, пришла с воскресного шейпинга.

Кристина ворвалась в спальню, где я изволил еще нежиться в постели, хотя и шел уже третий час дня, и затараторила. Оказывается, она встретила давнюю нашу знакомую Анжелу и, поблагодарив еще раз за прошлую помощь и подсказки, естественно, не — удержалась от вопросов, касаемых нашего будущего. По ее рассказу выходило, что впереди у нас крупные неприятности. Гадалка присела с женой в кафетерии и тщательно изучила руку супруги. Хотя тщательно не значит долго. Ей хватило и полминуты, чтобы вынести свой вердикт: «Ваш муж умрет. И это все, что я вижу». Подробностей не было, значит, эта тайна была неподвластна и нашей провидице. Кристина в ужасе металась по комнатам, не находя себе места:

-    Как... как это понимать? - вопрошала она, картинно поднимая руки к небу. Я лежал оглушенный и подавленный. Глубинный человеческий страх смерти покусывал меня где - то глубоко внутри и все больше растекался по телу. Я попытался натравить на этот страх холодный менеджерский разум, и пока эти две субстанции боролись во мне, я чувствовал себя безвольной мумией. В конце концов битва утихомирилась, причем явно в пользу жиз­нелюбивых материй. Короче, все было ужасно, но микроскопические шансы оставались. Во-первых, я еще не муж Кристины и с этой минуты стать им не тороплюсь. Во-вторых, мы об этом предупреждены заранее, значит, можно еще потрепыхаться. Хотя известия и впрямь нехорошие.

Освоившись со своим новым статусом, я потребовал у Кристины кофе и омлет. Должен же будущий покойник наслаждаться по полной программе. Видели бы вы, насколько окру­глились глаза Кристины от моих слов. А что тут такого? Даже рыба прежде чем попасть на крючок, лакомится деликатесами в виде червя или кукурузы. По крайней мере, на этот воскресный день я умирать не планировал. Анжела ведь не сказала слово «вскоре». Но призадуматься было над чем, не сидеть же сложа руки.

Два дня я педантично обдумывал ситуацию. Когда решение было найдено, я почув­ствовал себя много бодрее. Медлить было нельзя. Суть плана состояла в следующем. Я не женюсь на Кристине. Правда, вдруг предсказание могло не иметь в виду формальности, я ведь по факту все равно ее муж.

-   Ну что ж, найдем тебе другого жениха, - вдруг выпалил я и вновь увидел, как могут округляться ее глаза. На этот раз от ужаса. - Что поделать, крошка, что поделать? Впрочем, она и сама в какой-то мере рассматривала этот вариант, но отбросила его как бездуховный.

-    Ну мы же любим друг друга, значит, справимся, - вдруг сказала она, - либо ты умрешь, а я этого не переживу. Крупная, как жемчужина, слеза скатилась по ее щеке. Я все вынесу ради тебя, милый, - продолжила она. Мы пребывали в негодовании, за что судьба дарит нам такие, мягко выражаясь, подарки, чем мы прогневали Бога? В книгах обычно герои-мужчины не плачут, видимо, авторы экономят чернила на описании мужских слез. Мы с Кристиной плакали в унисон навзрыд. Не каждый день любящим сердцам жизнь пре­подносит такие испытания-истязания. Очистившись слезами, можно сказать, скрепившись обоюдным плачем, мы стали похожи на двух заправских заговорщиков, планирующих сложную операцию. Да, впрочем, мы ими уже становились. Все, в принципе, вырисовыва­лось само собой. Кристина переезжает жить в какой-нибудь большой, но провинциальный город, например, в Курск. Аппетитная москвичка с интеллигентскими манерами имеет все шансы очень быстро расположить к себе какого-нибудь местного старикашку из бо­гатеньких. Далее - пышная свадьба, затянувшийся конфетно-букетный период и, что мне очень нравилось, никакого секса. А дальше мы забуксовали. Как это ни страшно звучало, но необходимо было, чтобы молодожен умер. Иначе, если потом я стану вторым мужем Кристины, отправиться в мир иной могу я. Рассматривался план, что Кристина в новом городе поступит работать, ну, допустим, в регистратуру местной поликлиники. Как раз уйма приличных стариков и их потенциальная продолжительность жизни под рукой - в медицинской карте. Правда, всплывал миллион «если». Если старик не захочет жениться, не захочет променять свой индивидуальный простатит на семейный геморрой? А если женится, да не захочет вдруг умирать, несмотря на удручающие диагнозы в медкарте? Что тогда ей вечно слушать истории про покорение целины? А жить ей, молодой и любимой мною, когда ? Нет, данные варианты мне не нравились. Старичок должен был заполучить в виде неожиданного счастья воспитанную красавицу жену, а в благодарность помереть быстро и гарантированно. Все по-честному, ну и чего тут обижаться? На судьбу полагаться я не собирался, разлучаться с любимой на долгие годы был не намерен, поэтому снова и снова теребило сознание это страшное слово «гарантированно».

Проблема была в одном. Убийцами мы с женой никогда не были, поэтому со всей не­профессиональностью взялись за изучение методов превращения моей жены во вдовушку. Перечитали кучу статей на указанную тему и почувствовали себя немного более уверенно. Оружие, яды и тому подобное отмели сразу. Насильственную смерть обязательно попы­таются раскрыть, и первой под подозрение может попасть молодая жена старого хрыча. Кристина настаивала, что потенциальный женишок должен быть хоть чуть-чуть небеден, мотивировала это некоей моральной компенсацией за «позор и сдачу жены внаем». Ее настойчивость и одержимость денежным вопросом начинала меня пугать. Она парировала, что в 21 веке ей совсем не хотелось превращаться из леди в жену-повариху и жену-прач­ку, в конце концов, что стоит найти старикашку с посудомоечной машиной и стиральной машинкой-автоматом? Но смерть человека с наследством государственные органы будут рассматривать более внимательно, нежели обычного пенсионера из работяг, и ей предстоит отвечать на кучу неприятных вопросов. Мои доводы, с трудом, сыграли свою роль. Ей придется некоторое время прибедняться.

Вообще мы с любимой и не были расточительно богаты. Небольшая двухкомнатная квартира с кабинетом, общая на двоих, средней вычурности и приличности иномарка и немного мебели с бытовой техникой. Вот и весь наш актив. Правда, имелась мечта и некото­рые накопления на малолитражку для супруги (от которой она, кстати, отказывалась, говоря, что не хотела бы привыкать к езде на «букашках»), но во время кризиса они попросту «про­елись». Теперь все вернулось, и вот вроде бы выпало время прикупить автомобильчик, если б не воскресный Кристинин шопинг. Хотя могла и заартачиться опять по поводу маленького авто, такая уж она была: либо новейший огромный джип, либо пешком. Компромиссы в ее мечтах не допускались. Все только по максимуму. Можно было подумать по ее запросам, что она оказавшаяся случайно в России наследница Рокфеллеров. Вот с таким гремучим коктейлем я и жил бок о бок: замашки и притязания как у заоблачной дивы, а жизнь про­стой домохозяйки с обыкновенным менеджером-середнячком. Бывали, конечно, случаи безрассудного мотовства с ее стороны, но взамен она получала целый ушат язвительной критики. Так мы и уравновешивали друг друга.

На улице уже была глубокая ночь, но наступающая весна, ее дьявольские феромоны и наши необычные планы будоражили, не давая даже подумать о сне. Мы постепенно вжива­лись в свои будущие роли и уже обсуждали свои коварные планы как обыденное дело. Мне пришлось припомнить добрых два десятка сюжетов романов Чейза (вот где самоучитель по осуществлению убийств), и мы пришли к выводу, что смерть мужа Кристины должна походить на несчастный случай, и чтобы не вызывать подозрений, должна произойти почти на виду у всех, желательно в дневное время и лучше не дома. Посоветовавшись еще раз с всезнающим Чейзом, я решил, что самое оптимальное для нас будет падение молодожена с какой-нибудь опасной горы. Никаких следов насилия, все можно обтяпать вполне есте­ственно. Оставалось только найти подходящую гору.

Картинка начинала понемногу складываться. Я ведь был родом из Пятигорска, и еще в детстве задумывался, что если на свете существуют горные вершины, то с них обязательно

должен кто-нибудь да сваливаться, в природе не бывает бесполезных вещей. — План был в целом завершен, пора было браться за его внедрение в жизнь.

Утром Кристина спешно собрала свои вещи и, купив газету с объявлениями, прошту­дировала раздел о работе. К вечеру я ее сажал в поезд до Белгорода. Там имелась вакансия школьного преподавателя биологии в захудалой школе какого-то Ебекинского района. Ну что ж, для начала зер гуд или ОК по-нашему. Педагогу обещалось жилье, прописка и целых сто двадцать долларов в месяц. Посмотрим, какой у нее там будет получаться шопинг, злорадствовал про себя я.

- Смотри не выйди замуж за ебекинца, - уныло пошутил я, и, чмокнув ее, вяло поплелся прочь от убегающего поезда к автостоянке.

На душе было мерзопакостно. Вроде бы дела наши должны навевать грусть, а жена относится к ним, как к новому и неизведанному приключению, как будто я каждый день от­даю ее замуж за современников Иосифа Виссарионовича. Или есть все-таки в человеческой натуре кураж влезть в шкуру заговорщика, убийцы или шпиона, ощутить себя таким? А?

Добравшись домой, я решил немного отвлечься и в полночь принялся за уборку. Мой один хороший знакомый делал так в своем торговом павильоне в критических ситуациях. Работал продавцом и, чтобы не разбить лицо кричащим и оскорбляющим клиентам, в такие моменты интенсивно принимался за уборку. Меня эта привычка всегда веселила, но отнюдь не сейчас. Мысли вертелись в голове, как мороженое в миксере. Теперь все. На ближайшие два месяца супруга (пока еще моя) закрепится в Белгороде, поучительствует недолго и двинется в Курск. Слишком редко мы участвовали в убийстве кого-либо, чтобы не перестра­ховываться. Единственное, что мне оставалось в ближайшей перспективе, это навалиться на работу. Знакомым же придется, видимо, сказать, что жена уехала на полгода погостить в Швецию к родственникам. Правда, она была коренной пермячкой, детдомовской, но у нее хватало ума эти факты тщательно скрывать от окружающих. Хотя черт их разберет, этих женщин, могла и подружкам разболтать, чего не следует. Ладно, посмотрим, успокоил я себя. Хуже всего то, что нам придется мало общаться. Звонки с сотовых телефонов в наших обстоятельствах могут поставить под удар. На всем протяжении так называемой операции их стоит минимизировать. Интересно, сможет ли она проходить несколько километров пешком или ездить в близлежащие населенные пункты на неудобных старых автобусах и оттуда, постоянно меняя и сами телефонные аппараты и сим-карты, изредка позванивать мне. Я ей дал полные инструкции, как и где покупать бывшие в употреблении старенькие телефоны, которые после пары звонков следовало непременно топить в речке. Столич­ные аппараты привозить с собой не было смысла, их легко можно отследить и связать с Москвой, а значит, с ее прежней жизнью, а значит, опять увеличение риска. Нет, этого я допустить не мог.

Я заметил, что уже почти час тру с остервенением одну и ту же сковородку. Я попытался уснуть, но задачу не выполнил и утром, как старая мочалка, поплелся в офис на работу.

Последующие два месяца пролетели на удивление быстро. Я чередовал интенсивную работу, общение с друзьями, походы в боулинг, в общем, вел образ добропорядочного холостяка, жена которого отбыла ухаживать за больными родственниками. Ах да, еще я интенсивно штудировал учебники по криминалистике и всевозможные детективы. Я чувствовал себя игроком, собирающимся идти ва-банк. Это пугало, но одновременно при­давало сил. Так много на кону не стояло еще никогда. Кристина перебралась в Курск, это было ближе, и мы изредка позволяли себе тайные встречи. Я привозил ей немного денег, так как ее скудной учительской зарплаты хватало только на снимание жилья и хлеб с молоком. Конспирацию приходилось соблюдать железно. Я почти в полночь выдвигался из Москвы, под утро добирался до Курска, предпочитая чаще объездные проселочные дороги, нежели автомагистрали. Несясь в полной темноте, я жадно вдыхал воздух полевых трав - будоражащий запах весны. Эти короткие встречи мне были даже обременительны: приходилось шифроваться раньше времени, да и к тому же я любил или все или нигде. Короче, ждал выполнения основного нашего плана, чтобы поскорее опять стать законным мужем и обладателем моей соблазнительной Кристины.

Через некоторое время моя любимая послала сообщение, что по ее душу появился пылкий воздыхатель. Не сомневаюсь, что их могло быть и множество, но я верил, что Кристина втянулась в эти передряги из-за любви ко мне, и мыкается теперь где-то в убогом городишке ради меня.

Новоявленный был как раз старичком и как раз не пышащим здоровьем. Я потирал руки, ждать оставалось недолго.

Ближе к концу мая Кристина позвонила и сообщила о грядущем бракосочетании. А что если премудрого женишка в тот же день хватит удар, мелькнула шальная мыслишка, было бы классно. В один день и невеста и вдова. Я нарочно пропустил еще несколько дней после свадьбы и ночью тайком махнул в Курск.

Неудача случилась сразу. Тупой гаишник, учуяв запах одеколона, принял его за спирт­ное. «Да, - подумал я, - пора перейти на другую туалетную воду». А придурку посоветовал уволиться из ведомства, где служаки позабыли запах одеколона и где пахнущий мужчина - нонсенс.

- Счастливого пути, - пожелал он мне. «Какой дремучий дикарь», - подумал я, отъез­жая.

Подъехав к заранее известному с помощью Кристины дому, я остановился и, затаив­шись в машине, стал наблюдать. В доме царил полумрак. По-видимому, работал телевизор. Сквозь темноту я на мгновение явственно разглядел двигающиеся тени. Скорее всего, они обнимались. Кровь застучала у меня в висках, я резко тронул машину с места и, как наперегонки, помчался обратно.

Остаток ночи я провел дома с доброй парой бутылок Хугардена. Проведя над собой небольшой сеанс психотерапии, решил больше не ездить в Курск, а ждать новостей дома. Самочувствие было таким паршивым, как будто меня вынули из унитаза. Интересно, как там моя любимая? Свыклась с запахом перегара и лука в вечерних маршрутках? Как пережила ее интеллигентская субстанция с высоким IQ тамошний мат, грубости и слово «ложить»? Думал и том, что моя жизненная линия взяла такой вираж, который ум рядового обывателя переварить не в состоянии. Кто- то на пенсии будет вспоминать пережитую войну, кто-то трудовые подвиги, а мне придется припомнить сегодняшние дни. Будешь гореть в аду не­подалеку от насильников и детоубийц, издевательски шептала совесть. На таких грустных раздумьях я и забылся, как пишут литераторы, в тревожном сне.

Последующий отрезок времени прошел так же, как и предыдущий. Ничего особенного, кроме моей неистовой работы, казалось, я хочу посоревноваться с самой госпожой фортуной в удачливости коммерческих прогнозов и сделок. Да, готовясь к основному удару, я решил, что детали, когда, где и как все будет, додумает Кристина. Я готовил себя к роли зверя, которому надо совершить роковой прыжок.

Примерно через месяц Кристина известила, что они с мужем собираются посетить Кавказские минеральные воды. Это был сигнал к готовности. Как она так быстро сумела его уговорить на дальнюю поездку? Холостяцкий образ жизни так надоел мне, что я готов был сбросить авиабомбу на их счастливый поезд. Взяв двухнедельный отпуск, я купил путевку в Болгарию, однако туда не поехал, а двинулся на машине на Кавказ. В Ростове пришлось ее бросить и дальше следовать автостопом. Как писал Лермонтов, «вчера я при­ехал в Пятигорск, нанял квартиру у подножия Машука...» - это было почти про меня.

Правда, квартиру предоставили благородные друзья. До сих пор там люди живут высшими понятиями о справедливости и взаимовыручке. Если ты их друг, они тебя не выдадут не то что милиции, даже всему шестому флоту США, что бы им не сулилось, никогда не предадут дружбы и товарищества.

Моя «сладкая парочка» приземлилась в санатории имени Кирова, самый далеко за­прятанный в гору санаторий, это было нам на руку. Весна в Пятигорске бушевала, еще ярче и настойчивей стучалась в сердца каждого. Край легенд лирики и романтизма... Только здесь любовные отношения были возвышенны и воспеты так высоко... Черт, я уже начинал превращаться в Лермонтова...

Ну так вот. Впервые после долгой разлуки я увидел Кристину и ее ухажера на источни­ке. Как и двести лет назад, там собиралась томная курортная публика, обсуждала новости, знакомилась и влюблялась. Помню, как ненавистны в детстве мне были эти «кефирники», из-за которых приходилось подолгу стоять в очереди у источника, чтобы набрать термос лечебной воды для домашних.

Старикашка был так себе, ничего особенного. Интересно, он еще куда-нибудь выезжал из Курской губернии или вечно бороздил поля на каком-нибудь тракторе?

- Да, милый, - жеманно и нарочито громко затянула Кристина, - ты обещал, что мы поедем на Медовые водопады, а потом на экскурсию в Кисловодск, а вместо этого в угоду своим врачам опять тянешь меня сегодня вечером и завтра лазать по горам. Ну сколько можно? Что он ей ответил, я уже не слышал. Избегая подозрений, я картинно осушил стаканчик нарзана и отправился назад.

С приходом заката пришлось облачиться в спортивный костюм и начать легкую про­бежку по терренкуру. Вдоль дорожек были поставлены указатели маршрутов, что помогало ориентироваться кому угодно, только не мне. Я знал окрестности не хуже, чем расположение родинок на спине моей жены. Если двигаться достаточно быстро, то велика вероятность увидеть этих молодоженов. Да, так и случилось. Когда мы встретились, я уже готов был к прыжку на этого бульдозериста. Или инженера, черт его разберет. Но гуляющей публики в этом месте оказалось достаточно много, горные тропинки обезлюдевали гораздо позже. Расправу пришлось перенести и ждать удобного случая. Вечер и часть ночи я провел, по обыкновению кидая шары в местном клубе. Я с ужасом осознавал свой теперешний статус - трус, рискнувший женой ради своей шкуры, да вдобавок уже почти хладнокровный убийца.

Последующие два дня не принесли ничего нового. Я, как сумасшедший, обегал все окрестные доступные горные маршруты, надеясь на случайную встречу, но молодоженов нигде не было. И вот на третий день - о удача! - я встретил парочку на узкой тропе. Пора было действовать. Ни минуты не колеблясь, как бы в отместку за все свои душевные вол­нения, я налетел на старика, который, как кукла, кувыркаясь от моего толчка, покатился по утесу вниз. Я спешно ретировался, предпочтя не смотреть, что будет дальше. Народу в ближайших ста метрах не было, самое время Кристине начинать голосить, что человек, неосторожно ступив, упал в пропасть. «Лишь бы только человек этот не мог потом рас­сказать, что все происходило не так», - стучала в висках мысль, пока я убегал. В спину мне неслись крики и всхлипы Кристины. Она отлично справлялась со своей ролью. Я вставил наушники плеера в уши и прибавил темп.

Сменив имидж и обрядившись в строгий костюм, утром я пришел на источник в поис­ках новых сплетен. Говорили о свалившемся с обрыва человеке, но в каком он состоянии, не знал никто. Вестей ждать пришлось достаточно долго. Лишь после полудня у источника появилась Кристина с небольшой черной лентой вокруг головы. Я все понял. Произошел своего рода боулинговый страйк. Все вышло с первой попытки. Мужа у нее больше не было. Вечером я уже сидел в автобусе до Ростова, а еще через день вернулся в Москву.

Связи с Кристиной не было вот уже несколько месяцев. Единственную информацию я черпал из курских газетенок, за которыми тайком мотался еженедельно. Разгорался не­большой скандал из-за спешной свадьбы и скорой гибели этого, как оказалось, местного магната. Имел он пару-тройку небольших фабрик, вдобавок был депутатом городского собрания. «А кувыркался он с горы, как простой смертный», - крамольно подумал я и молился, чтобы эта ситуация не выплеснулась на страницы центральной прессы. Кристину могли опознать, скажем, старые подружки. Правда, она сама держалась молодцом. Вот что значит грамотное инструктирование женского пола. Моя школа. На всех фото она маски­ровалась огромными солнцезащитными очками, вдобавок так умело налегала на макияж, что легко могла сойти за женщину бальзаковского возраста. Я злился. Чем больше шумихи и инсинуаций крутилось вокруг имени этого старикана, тем больше оттягивалась наша с встреча с любимой. Меня уже начинал раздражать мой холостяцкий быт, моя работа и даже боулинг. Я серьезно скучал по жене, да и по женскому вниманию тоже, но ведь был высокоморальным человеком, поэтому ей не изменял.

Постоянно не давала покоя мысль, как же это мы вляпались вместо тихого пенсионера в брак с богачом в нарушение плана. Но я безгранично верил в Кристину и отвечал себе всякими несуразицами вроде того, что может она не знала всей правды о предыдущей жизни своего почившего супруга и о его доходах. Версия была красивой, но неправдоподобной. Плохо, что разбирательство гибели в подобных случаях могло тянуться месяцами или даже годами. Оставалось только тупо ждать.

Как я и предвидел, не скоро настал тот радостный день, когда мой самый любимый человек на земле вновь переступил порог моего жилища. И вновь зажили мы по-прежнему счастливо. Я плакал, но уже от переполнявшего душу счастья. Вот так. Вот и красивый финал этой истории...

Впрочем, нет, не финал. С детства я недолюбливал театр. В нем я непременно засыпал или, откровенно скучая, ловил, образно говоря, мух. И с Кристиной мы ни разу данное заве­дение не посещали. Вот только по прошествии нескольких дней с момента восстановления нашей уютной семейной идиллии я заглянул совершенно случайно в этот храм искусства по поводу закупок кое-какого электрооборудования у моей фирмы. Блуждая в полутемных коридорах в поисках директора по хозяйственной части, я опешил, столкнувшись нос к носу и увидев знакомое лицо. Это была Анжела. Анжела в гриме. Заподозрив подвох, я довольно грубо взял ее за руку и потребовал объяснений, что именитая прорицательница делает здесь. В итоге она оказалась дешевенькой актрисой второго плана.

-    Ну чего ты хотел, - истерично завизжала она. - Кто платит, тот и заказывает музыку. Хотела твоя женушка, чтобы я перевоплотилась в чародейку, заплатила, и пожалуйста - получите гадалку. Надо, могу и русалку сыграть, - добавила Анжела. Вот уж осенило, так осенило... В два прыжка я оказался около машины и так же в два прыжка я вылетел из машины около своего дома. Супруга нежилась в ванной и что-то тихонько напевала. Влетев туда, я находился в необычайном бешенстве от своего недавнего открытия. Кристина, поняв в чем дело и все также невозмутимо депилируя левую ногу, сказала, что не видит повода для эмоций.

-    Любимый, нам всегда нужны деньги, они пригодятся любому и каждому и во все времена. Тем более, сейчас кризис. А мне претит мысль передвигаться на букашке, я так хочу огромную машину. И огромную яхту. И у нас теперь есть на это деньги. Благодаря моей изобретательности и этой небольшой театральной постановке мы стали богаче на несколько миллионов...